Обрывки фраз за соседним столиком:
— Луганск забирают, потом Донецк…
— Время?
— Через три часа, не меньше…
— Луганск не отвечает, связи нет…
— Сначала забирают Мариуполь…
Бутерброд с сыром (точнее — несколькими видами сыров, нас здесь берегут и балуют) откладывается на потом, тарелка с творожной запеканкой и свежайшей сметанкой также отправляется в режим ожидания.
Имена собственные, ставшие уже нарицательными, ставшие символами мужества, ставшие позывными, заставляют украдкой повернуть голову в направлении разговора.
Четверо мужчин, двое из которых — в камуфляже, один полностью в штатском, а четвёртый — в футболке защитного цвета и камуфляжных брюках, завтракали и обсуждали то, сколько у них есть времени здесь, в этой гостинице, до приезда за ними транспорта.
Прислушиваться к содержанию дальше не стала, но задумалась вот о чём. Очевидно было, что бойцы возвращались из-за ленточки в «мир», в отпуск ли, в командировку ли, насовсем — неважно.
Уже имея опыт общения с солдатами на протяжении всей СВО, я могла себе позволить сравнение солдата начала этого похода и солдата нынешнего. И точно такие перемены, какие заметила я вчера в течении Дона, были и во внешнем облике солдат. Эти сегодняшние — выделялись, не опытом даже, не спокойствием, не отстранённостью, но зрелостью.
Той особой зрелостью, которая располагает к спокойному общению и обсуждению, не к выпытыванию и глупым вопросам, а к совместному обсуждению насущных проблем и задач, не к паническим поискам выхода из сиюминутной ситуации, а к умению сортировать информацию и преподносить её в порядке важности, не к информационно-неуправляемому потоку, складывающему больше из эмоций, чем из необходимых оперативных данных, а к чёткому плану действий, к огромному уважению, а не просто к восторгу.
И наблюдение это стало радостным!
Потому что только так тактически верно и необходимо для победы — хладнокровно, планомерно и целенаправленно решать все текущие задачи. Только так можно двигаться вперёд, к окончательной победе над врагом!
Ребята быстро справились с завтраком и дружно вышли из столовой, а я в задумчивости доедала остывшую запеканку и допивала кофе, ещё сохранивший тепло. Спокойствие — это совместная работа разума и сердца, которая необходима теперь всем нам…
После обеда, ровно к назначенному часу, к гостинице подъехал автобус. После погрузки необходимой аппаратуры, сумок и сбора всех участников агитбригады отправились на полигон в область.
Погода немного испортилась, моросил дождь, из разряда тех, которые никак не могут решить – идти ему сильнее либо же закончиться совсем, и поэтому всю дорогу от его тяжёлой одышки окна автобуса были покрыты влажной потливостью. Но разговоры в автобусе не прекращались, каждому хотелось поделиться своими думами о нынешней обстановке в целом, и о том, какое же выступление предстоит на этот раз — в частности.
Свернув с трассы, практически сразу подъехали к КПП. После проверки документов двинулись дальше, а молоденький боец «взял под козырёк».
— Он нас приветствует? — удивились мы совершенно искренне.
— Конечно, — подтвердил наш сопровождающий, — это дань уважения к гостям.
Вот он, русский солдат — в одном только жесте читается величие души его: находясь на войне в тяжелейших условиях, не прося для себя никаких послаблений, честно выполняя свой долг по защите Родины, он приветствует с улыбкой тех, кто приехал к нему из тыла!
Полигон занимал внушительную территорию, поэтому дорога от КПП до базы была долгой. Причём, вполне напомнила мне переезд из Луганска под Лисичанск в декабре 2022: такое же отсутствие собственно дороги, разъезды с военной техникой при несомненном её преимуществе, приветствие ребят, сидящих внутри, теперь уже нами и грязь, от которой наш автобус немного заносило, и он постоянно отплывал в сторону.
Учебные поля: поле разведки, учебное поле тыла, поле РХБ защиты, поле военно-медицинской подготовки, учебное поле РЭБ на фоне разбитой дороги снова перенесли меня в памяти на настоящие поля, виденные ранее. И подумалось: как научат бойцов тут, так и встанут прочной стеной они там, так и двинутся вперёд, отрабатывая все навыки учебной подготовки. Сюда привозят добровольцев из многих регионов страны для формирования одного из элитных добровольческих подразделений.
Сама база полигона состояла из огромного числа небольших палаточных сооружений, в центре которого располагалась столовая, где нам и предстояло выступать. При этом каждый из бойцов был занят работой: кто-то возвращался с учений, кто-то организовавыл быт, кто-то был «командирован» к нам с целью оказания помощи. При этом интерес их к нам разделился точно пополам: одна часть бойцов здоровалась с нами, удивлением и улыбкой замечая наш гражданский вид, другая — скептически осмотривая с ног до головы, проходила мимо. Предстояло раскрыть их души, и тех, и других, подарить им радость и суметь передать веру в них и единство с ними.
«Здесь будет труднее всего», — подумалось мне сразу. Это были добровольцы, мужчины, бойцы, которые уже приняли решение о своей судьбе, которым не нужно объяснять цели нашей борьбы, не нужно объяснять, что такое любовь к Родине, о том, что происходит теперь внутри России. Здесь нужна только искренность, они не потерпят ни слова фальши!
Начали, не сговариваясь. Не сговариваясь, пели о России и о любви. На пути к микрофону, скрывая волнение (а слово стихотворное всегда звучит острее музыкального, потому что не сглаживается, не украшается и не прячется за мелодию, а выходит к слушателю один на один), поняла, что память не зря тревожила сегодня: буду читать то, что привезено из предыдущих поездок, то, что перечувствовано и пережито. То, что настоящее!
И, уже читая, о зрительном зале забыла совсем, потому что видела перел собой солдатика, лежащего в госпитале Ейска, потом бойца с позывным «Скобарь», потом – разведроту из-под Лисичанска, в располаге которой случилось заночевать прошлой зимой и которая погибла под Кременно почти полностью… И сидящие перело мной бойцы видели то же самое… и понимали, о чём я читаю.
И, я это давно заметила — главное признание правоты и искренности твоих строк — если по окончании стиха сначала воцаряется пауза, а уж потом — аплодисменты. Так было и в этот раз, тихо было до тех пор, пока я не отошла к столику с книгами. И почти одновременно с аплодисментами, когда несколько ребят подошли ко мне за сборниками, дрогнула земля и погас свет… Личный состав резко повскакивал со своих мест и бросился к выходу. В паре километров от нас сработало ПВО…
Поступила команда «Покинуть столовую!», а я стояла возле столика с книгами и не могла решиться уйти и оставить их здесь. Это же я их сюда привезла, я за них и в ответе! Сделав вид, что собираюсь, наточито медленно стала менять туфли на кроссовки, не поднимая головы, чтобы не увидеть нетерпеливые глаза сопровождающего.
Однако, вскоре поняла, что нахожусь в окружении: те, кто не был задействован во всеобщем движении, выстроились плотным рядком ко мне, каждый держал в руках сборник из нашей серии «Воинам России» и ждал автограф Союза писателей России! Столько я не писала ещё ни разу, стольких позывных не слышала, никогда ещё столько раз не повторила на титуле книги «…от Союза писателей России с верой в скорейшую Победу»! Через пару минут стол был пуст, книг не осталось…
Ребята благодарили и жали мне руку. И это было гораздо важнее летящих ракет, работы ПВО и отсутствия света (они включили фонарики на телефонах, чтобы мне удобнее было подписывать книги).
Воин пожал руку поэту – вот единственно верная, самая важная оценка Слова! Теперь только так.
По дороге в Ростов, в темноте, старающейся укрыть нашу маршрутку, снова — вспышка справа… гриб от взрыва был довольно высоким, но что прилетело — определить мы не смогли.
Снова настигло ощущение дороги из прошлого, теперь уже под Никольским, разбитой военной техникой, тёмной и обстреливаемой в любой момент…
Агитбригада впасть в уныние не позволила, Гия, который не успел сегодня спеть бойцам , совершенно серьёзно заявил, что завтра выступает первым! Гарри вслух занимался выбором новой патриотической песни, которую бы мы спели вместе с солдатами, Николай со смехом рассказывал о том, почему ему сегодня жарко, видимо это было предчувствием. И только выехав на освещённую трассу, мы дружно решили остановиться на перекур.
Мне вспомнился хозяин столовой — огромный кот Василий, старательно пробиравшийся к нам и даже позволивший себя погладить. Если кот поселился в доме — это к удаче, если он с удовольствием слушает стихи и песни, этот кот — свой!
И мне снова повезло — на далёком полигоне под Ростовом встретила весточку из родных краёв. Первый, с кем познакомилась — доброволец Василий Борисович из Нижнего Новгорода. А вот дед его имеет медаль «За Великие Луки» и Красную Звезду – получал под Псковом, дошёл до Берлина и вернулся с войны. Вот так родная сторона ведёт вперёд и поддерживает во всём!
А мы обязательно доиграем этот концерт, допоём свои песни, договорилим важные слова. Потому что воины России ждут нас и в нас верят!
Я вырвалась из бед!
Взошла и говорю:
За тех, кто здесь как свет
Далёкий — кораблю,
За тех, кому виной
Вменяется война,
За тех, кому в ночной
Отпустят времена,
За тех, кто умирал
С молитвой о стране,
Кто клятву утверждал,
Не помня о войне,
Не зная о других,
Кому — покой, уют,
За верящих, простых,
Скупых на песни. Ждут! —
И голос в темень лет
Прорвётся, силу взяв.
Отваге в них гореть,
Из слов моих приняв!
Сердцам у них гореть,
Приняв от строк огонь!
Да будет камнем — твердь,
Да крепкою — ладонь!
Да будет в душах мрак
Развеян точно дым.
Жизнь вырвать из атак,
Раздав по капле — им!
Сквозь скорбь и гул ракет
Лети, мой грозный стих!
Чтоб — тишине в ответ —
Бой хоть на миг притих…
